Путь героини: место женщины в «Доме Дракона»

HBO

Кровавые интриги, закулисные игры, похоть, разврат, насилие и, конечно, драконы — вселенная Джорджа Мартина снова притягивает к экранам миллионы людей. Несмотря на то что «Дом дракона» по сравнению с «Кольцами власти», еще одной громкой новинкой этого сезона, по масштабам смотрится как постановка в городском ТЮЗе, оценки зрителей удивляют. Мыльная опера с элементами фэнтези была принята куда теплее, чем приквел «Властелина колец». Реакция аудитории заставляет задуматься о феномене столь успешных экранизаций Джорджа Мартина. В чем привлекательность его историй? 

Простой ответ заключается в том, что людям необходимо заполнять свою повседневность историями. Происходит это по разным причинам: стремление осмыслить кажущиеся непостижимыми явления, желание спрятаться от пугающей реальности или, напротив, стимулировать эмоциональную жизнь. Причем чем тяжелее воспринимается переживаемый отрезок времени, тем лучше работают проекты, направленные на получение быстрых эмоций. А это, в частности, и есть те самые сериалы, новые мыльные оперы, которые рассказывают обо всем и одновременно ни о чем существенном и держат зрителя в постоянном тонусе, оставляя в конце каждой серии клиффхэнгер.

Впрочем, более важной причиной популярности экранизаций Джорджа Мартина является точное попадание в интересы аудитории. Вместо глубокой разработки социально-политических вопросов (пожалуй, единственным серьезным исключением здесь является «освободительная» борьба Дейенерис) в качестве аттракциона создатели предлагают клубок дворцовых интриг. «Дом дракона» в этом плане едва ли не более показательный пример, чем «Игра престолов», поскольку концентрируется исключительно на политическом противостоянии внутри одного королевского дома. 

Приквел в целом работает по другим правилам, нежели «Игра престолов». Здесь сказываются особенности литературного первоисточника. Сюжет сериала основан на книге «Пламя и кровь», рассказывающей о доме Таргариенов и стилизованной под историческую хронику. Создатели приспосабливают хроникальное повествование под телевизионную драматургию, поэтому так бросаются в глаза искусственное масштабирование и схематизация нарратива. В отличие от эклектичной вселенной «Игры престолов», совмещающей приметы как европейского, так и восточного Средневековья, мир «Дома дракона» за редким исключением ограничен одним Вестеросом, а потому куда более минималистичен. Напряжение в сериале обуславливается не внешней угрозой, а динамичными взаимодействия между героями. У создателя нет драматургического костыля в виде белых ходоков, поэтому им приходится интенсифицировать отношения персонажей.

HBO

Одна из наиболее популярных схем организации повествования, которая из раза в раз воспроизводится культурой, была предложена Джозефом Кэмпбеллом в книге «Тысячеликий герой» еще в 1949 году. Согласно Кэмпбеллу, все истории имеют единую нарративную структуру — путь героя, мономиф. Схема Кэмпбелла подверглась острой критике за то, что путь героя описан исключительно с мужской точки зрения. Хотя Кэмпбелл никогда не отказывал женщине в возможности встать на путь героя, она либо примеряет на себя мужскую роль, либо оказывается скорее источником влечения, лишенным собственной субъектности. В надежде уточнить схему Кэмпбелла в 1990 году Морин Мердок предложила свое видение мономифа с поправкой на особенности женского восприятия. Путешествие героини, по Мердок, предполагает в первую очередь исцеление природной феминности и обретение внутренней целостности. 

«Дом дракона» ушел в своей либеральности куда дальше, чем «Игра престолов», — меньше сцен насилия, секса, пыток и авторитарных мужчин. Создатели предлагают ту самую женскую перспективу, о которой когда-то писала Мердок. Главным двигателем сюжета становится Рейнира Таргариен, а вторым по важности персонажем является ее подруга и впоследствии мачеха — Алисента Хайтауэр. Их противостояние запускает Пляску Драконов — гражданскую войну между наследниками железного трона. Мужчины в «Доме Дракона» второстепенны. Они либо не наделены сильным характером (Визерис I, отец Рейниры), либо достаточными полномочиями, чтобы перетянуть одеяло на свою сторону (Деймон Таргариен, Отто Хайтауэр). 

Полноценно ли Рейнира проходит в первом сезоне путь, предложенный Мердок, — большой вопрос. Сценаристы больших проектов, разумеется, пользуются схемами, но сообразно творческим задачам той или иной истории. Путь героини — один из вариантов развития сюжета и, разумеется, он может трансформироваться. А если он модифицируется, почему Рейнира неспособна идти одновременно по пути героини и героя? Если сбросить всю мишуру, различия между схемами Кэмпбелла и Мердок не покажутся принципиальными. Они, скорее, продиктованы не достижениями второй волны феминизма, а временем, в котором они проявились. 90-е годы в США — время куда более спокойное по сравнению с послевоенным периодом. Ядерная угроза миновала, экономика готовилась к очередному рывку. Все это способствовало повороту от проблем выживания к экзистенциальным вопросам. Поэтому совсем не удивительно, что путь, предложенный Кэмпбеллом, в основном про борьбу внешнюю, а Мердок схематично рассматривает преобразование внутреннее. 

Сюжетную линию Рейниры можно увидеть как с точки зрения борьбы за наследство, так и поиска себя и своего предназначения. Если ее путь — это исключительно путь героини, то возникают вопросы. Столь дискретное повествование (создатели нередко практикуют временные скачки, подчас в несколько лет), которое лишает зрителя возможности прочувствовать казалось бы принципиальную для Рейниры проблему беременности и материнства, явно служит иной цели, а именно другому аспекту в истории этого персонажа — борьбе за престолонаследие. В истории подобные сюжеты могли длиться десятки лет, и сценаристы, вероятно, хотели показать формирование двух ключевых в противостоянии фигур еще с подросткового периода, дабы придать действию романный размах. Как бы зритель понял мотивацию Рейниры, если бы не знал, что Алисента стала женой Визериса сразу после смерти ее матери? 

HBO

Арка Рейниры не лишена внутренних конфликтов, но они как будто сознательно отодвинуты на второй план. Переживания от потери матери, романтические влечения и, наконец, терзания по поводу своего места в семье выступают не как самоцель нарратива, а скорее как декоративный элемент, призванный облагородить и насытить повествование. К середине первого сезона Рейнира заканчивает своеобразный путь героини, когда принимает себя и решает бороться за железный трон до конца, но здесь для нее открывается кэмпбелловская дорога испытаний и борьба отнюдь не внутренняя (хотя и это не исключено), а в первую очередь внешняя.

А вообще, не стоит забывать, что такие мейнстримные проекты, как приквел «Игры престолов», делаются в первую очередь для того, чтобы извлечь прибыль. Создатели стремятся создать продукт, который будет хорошо продаваться. А что лучше всего продается? Внешние конфликты, как раз в духе Кэмпбелла. Но в тоже время студии не упускают возможности декларативно заявить о приверженности прогрессивным идеалам. Формально сериал организован с женской перспективы, но парадокс заключается в том, что придуман он преимущественно мужчинами. «Дом дракона», в сущности, предлагает постпатриархальный взгляд: Рейнира и Алисента ведут свою игру, однако воспроизводимые ими паттерны продиктованы в первую очередь мужской политической культурой. И по итогу мы получаем ту же самую мужскую политику, только реализованную женскими руками. 

Концептуально «Дом дракона» является лишь половинчатым достижением, поскольку все равно воспроизводит старые культурные схемы. Впрочем, сериал — важный шаг на пути нормализации круга женских проблем для массовой культуры. Возможно, это неумышленная подготовка будущих либеральных прорывов, однако на данный момент «Дом дракона» бытует в первую очередь не как политический жест, а как продукт рыночного мышления. Нет сомнений, впереди большие и малые экраны ждет еще немало внятных женских историй — о материнстве, сестринстве и любви, но сейчас — война.