Бельгийка Амели родилась в Японии и, повзрослев, решила вернуться на родину, чтобы стать настоящей японкой. Она начала с секретарши бухгалтерии гигантской корпорации и дошла до туалетной уборщицы. Стать японкой означало стать мученицей. Экранизируя автобиографический бестселлер бельгийки Амели Нотомб, 60-летний мастер Ален Корно («Все утра мира», «Принц жемчужного острова») не изменил своему главному интересу — превратностям взаимоотношений — и снял утонченную комедию, сотканную из легкой, почти прозрачной ткани наблюдений над несуразностями общения.
Комедия |
12+ |
Ален Корно |
12 марта 2003 |
1 час 47 минут |
Вот история другой Амели. В детстве она (Тестю) хотела стать Богом Отцом, потом Иисусом Христом, потом согласилась на мученика. Судьба ей благоволила. Бельгийка Амели родилась в Японии и, повзрослев, решила вернуться на родину, чтобы стать настоящей японкой. Она начала с секретарши бухгалтерии гигантской корпорации и дошла до туалетной уборщицы. Стать японкой и означало стать мученицей.
Какой-нибудь средний режиссер под продюсерской эгидой какого-нибудь Люка Бессона закрутил бы на этом материале одно из двух: либо вульгарный фарс, либо трогательную любовную историю на межрасовой основе. Но экранизировать автобиографический бестселлер бельгийки Амели Нотом взялся не средний режиссер, а 60-летний Ален Корно, крупный мастер второго ряда, поменявший аскетизм полицейских триллеров 70-х («Черная серия», «Выбор оружия») на широкий мазок больших зрительских полотен 90-х («Все утра мира», «Принц жемчужного острова»). Здесь Корно вновь сменил инструменты (толстые кисти на каллиграфическое перо), но не изменил своему главному интересу — превратностям взаимоотношений. В данном случае — взаимоотношений Востока и Запада. Вместо фарса или мелодрамы он снял утонченную комедию (не смеха, но улыбки), сотканную из легкой, почти прозрачной ткани наблюдений над несуразностями общения. Как начальник общается с подчиненным. Как подчиненный — с начальником, а начальник — со своим начальником. Как язык все портит. Как легко меняются ролями. Как унижение превращается в превосходство. Разумеется, за людьми в этом фильме встают не судьбы, а культуры, никак не приспособленные для встречи друг с другом. Вывод, для мудрого Корно единственно возможный: полная невозможность взаимопонимания. Кстати, это уже второй фильм сезона о западных людях в Японии; первый, «Трудности перевода», сняла крайне прогрессивная София Коппола. На мой взгляд, чем больше фильмов о том, что никто никого не понимает, тем ближе мы хоть к какому-то пониманию.