Опера

Аида

В МАМТ им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко премьера «Аиды». Постановка известного немецкого режиссера П. Штайна. Напомню: в Москве нормальной постановки «Аиды» не было со времен постановки Большого 1997 года, еще на старой сцене, до реконструкции.

Впечатления от второго премьерного спектакля очень разные.

Сначала о музыке. Опера исполнена очень хорошо, почти ювелирно, за что главному дирижеру – Ф. Коробову – низкий поклон. Несколько моментов очень резкой смены темпа в сцене «Судилища» - не в счет. Паузы – выдержанные; роскошное «пиано», все, как говорится, «с чувством, с толком, с расстановкой». Моим личным открытием стала Аида (Мария Пахарь) – обладательница роскошного, очень красивого сопрано, с какой-то звонкой молодостью, великолепным интонированием, при этом еще и объемом и аккуратностью к партии. Ее великолепно слышно в ансамблях, кроме того, она грацией, непосредственность, искренностью очень соответствует роли и поэтому совершенно понятно, почему в нее, а не в царскую дочь влюблен Радамес.

Радамес (Николай Ерохин) очень хорошо спел свою партию. Очень аккуратно и академично, в отдельных моментах – осторожно. Была пара попыток кричать, но тенор вовремя спохватился и поэтому ничего совершенно не испортил. Я именно о вокале. Драматической игры, увы, у него почти не получилось, несмотря на старание и усилия. Вокал, впрочем, это скрашивает.

Амнерис. Сразу скажу, что эта партия у меня в «Аиде» любимая и поэтому я пристрастен. У Ксении Дудниковой царская дочь не получилась, увы. Меццо глохла в красивых, отлично выстроенных ансамблях, которые хочется отдельно похвалить. Все ноты были, конечно, спеты и, вроде бы, ни придраться. Но вокального накала – мало, голос звучит недостаточно мощно для Амнерис, много метаний по сцене, ненавидящих взглядов и бросков на соперницу, однако подлинного, глубинного драматизма, нужного Амнерис еще по словам самого Дж. Верди, у К. Дудниковой нет. Увы, сильно испортил образ гордой и величественной царской дочери режиссер, заставив Амнерис пинать Аиду ногами и молотить кулаками Радамеса. Не понятно, чем руководствовался Штайн, но образ он испортил откровенно. Еще, конечно, обидно, когда дочь фараона ходит походкой взводного, неуклюжа и как-то банально груба.

Очень хорош фараон (Дмитрий Степанович). Эффектный, яркий голос, богатый оттенками и тонами позволил царю Египта, обычно мало заметному в опере, стать ярким участником действия. Хороша и его игра – яркая, заметная и величественность – та самая, которой вообще, к прискорбию, не видно у Амнерис. Его полная противоположность верховный жрец Рамфис (Денис Макаров), которого элементарно не хватает на партию, особенно в низах. Голос плоский, звучит как-то посредственно, что особенно заметно опять же в «Судилище», где на суде он звучал абсолютно неубедительно. Актерскяа игра – на троечку, силы характера, воли верховного жреца в Д. Макарове нет в принципе и выбор его на эту сложную и важную роль – не понятен.

Очень хороша была великая жрица (Лилия Гайсина), убедителен и эффектен Амонасро (Андрей Батуркин). Повторюсь, очень эффектны, слажены и объемны ансамбли. Оркестр очень уважает голоса (браво, маэстро!) и поэтому звучание- прекрасное. Если бы, увы, не Амнерис и Рамфис – было бы просто великолепно.

Теперь о постановке в целом. Не ждите от нее красивого и величественного древнего Египта. Печально, но декорации часто напоминают залы магазина «ИКЕА», особенно злосчастное «Судилище». Площадь пытались спасти золотым полотнищем, а дворец фараона в Мемфисе – золочением косого дверного проема. И все. Ни архитектуры, ни декорировки, ни погружения в древность – абсолютно ничего. Чуть лучше получился храм Птаха, в центре которого почему-то стоит лунная ладья, в которую в момент апофеоза спускается массивный диск. Жрицы с необычной и, в целом, удачной хореографией, частично заимствованной из суфийского кружения, и дым от сухого льда создают некую атмосферу в этой картине – единственной во всем спектакле хоть немного отдающей именно древностью, а не бездумным новаторством П. Штайна. В итоге весь колосс, а «Аида» - это колосс, идет с одним (!) антрактом. Объясняется просто: если толком нет декораций, то зачем они, антракты-то? О зрителе, театральном общении и прочих мелочах никто не подумал.

Костюмы ужасны. Автора (Нанна Чекки – якобы, историк костюма) в принципе нельзя подпускать к классике даже на пушечный выстрел. Воины – в костюмах, напоминающих китайское глиняное воинство, болезненная страсть к атрибутам Средневековья типа алебард и дредам. Все, кроме жрецов и царя – в дредах. Вариант – ярко синие дреды у служанок Амнерис. Более-менее неплохой костюм у Аиды, которая, как и полагается в спектакле, - иная и по внешнему облику. А вот Амнерис страшно не повезло. Если в первой картине на ней дикого розового цвета балахон, напоминающий застиранное платье XIX века, а в «Комнате» и на «Площади» нечто невообразимое цвета испитого чая, то в финале - сначала жуткая бордовая имитация индо-персидского костюма, а потом – банальная черная роба, видимо, по мнению абсолютно безграмотной Н. Чекки, символизирующая траур. Сочетание непонятной короны и длинных серег у дочери фараона на «Площади» ужасно – ни дать ни взять «Царская невеста». Жуткие пурпурные, золотые, зеленые знамена. Ничего общего с Древним Египтом, помимо бритых черепов, нет ни в костюмах жрецов, ни в уборе Рамфиса. Чуть-чуть отголоски Египта есть в короне царя, но если бы не жуткий с золотым отливом халат, пригодный, думаю, в чайхане, но не в дворце Мемфиса. Итог: костюмы главный и ужасный прокол постановщиков. Иногда хочется просто закрыть глаза и слушать вокал. Увы. В постановке ГАБТ костюмы от Бархиных были мало выразительны и порой очень громоздки, но даже они были лучше.

В итоге диалога Штайна и Верди не получилось. Странно, когда режиссер во всех своих интервью , даже в программке, ратует за следование мысли автора оперы, однако в финале заставляет Амнерис… резать себе вены на могиле Радамеса. Слушал «Аиду» в паре десятков театров по всему миру, но такой клоунады с брызжущей краской-кровью во время тончайшего дуэта Аиды и Радамеса и торжественно-печальных фраз гибнущей от горя царской дочери – не видел. Это откровенный цирк имени П. Штайна, но не Дж. Верди и не «Аида». Проблема в том, что Штайн абсолютно не понимает, не знает и не чувствует Восток (не говоря уже о Древнем Египте). Поэтому нет стати у дочери фараона, поэтому она пинает ногами бедную Аиду, поэтому сама Аида не понимает, что такое – быть рабыней, поэтому нет величественности, которая всегда есть в древних культурах… и в опере.

В итоге есть прекрасная, тончайшая работа коллектива МАМТ (браво, молодцы!), которому зачем-то, по неведомой какой-то причине понадобился режиссер П, Штайн. В свое время ГАБТ, позвав ставить «Аиду» мало кому известного Иркина Габитова, выиграл, потому что молодой режиссер из Иркутска сделал яркий спектакль, в котором потрясающие монументальные сцены храма и площади, вовсе не подавили интимность дуэтов-диалогов. Здесь же маститый иностранец говорящий о том, что из «Аиды» делают шоу, что он ставит интимный спектакль о любовном треугольнике, и что не надо вталкивать оперу в современные интерпретации, не понял, что «Аида» - это совершенно особенное произведение, требующее не только опыта и резонанса с великим Верди, но и знаний, чувства того, что такое Восток, и что очень важно, интуиции.

Очень советую сходить в МАМТ и послушать оперу. В конце концов, в коем-то веке в Москве добротная, очень качественная «Аида» . Отличный итальянский язык и точеная дикция у большинства исполнителей. Отменный дирижер. Жаль, что при этом порой приходится закрывать глаза и вспоминать очень недобрым словом режиссера.

"Постановка была ужасной," - так заканчиваются "Старые Мастера" Бернхарда.
Мы все хотим праздника искусства, того невероятного заряда, которое дает тебе хороший театр и филармония. Если очень хотеть, то и Петер Штайн тут не помеха. Но давайте посмотрим на постановку трезво, без эмоций.

Голоса. Ну ладно. Слышали лучше, слышали хуже. Я, как отечественный поклонник оперы, последние 10 лет жалею, что живу не в Питере. После окончания ремонта Большого театра, стал жалеть об этом еще чаще. Предвкушая вопрос) Из ныне живущих наших артистов оперы в роли Радамеса мне нравится Амонов из Мариинки.

Штейн говорил, что в Аиде главное - не пышные декорации, а чувства, любовная история. Я бы сказал, что главное в Аиде - это глубинные противоречия каждого из участников "треугольника"; и успех и неуспех "Аиды" зависит всецело от умения показать трех людей, которых разрывают любовь и обстоятельства.

С этим сложности с первых минут. Celeste Aida практически вначале. Очень сильная ария, где нужно показать невероятную гамму чувств Радамеса. Перед нами мощный полководец, которого терзают не военные думы, а то, что он начинает осознавать свою фатальную любовь к Аиде. И эту историю языком оперного голоса можно раскрыть так, что сам зритель будет как на иголках. Я слышал у Николая Ерохина такое исполнение, как будто его Рамадес купил краковскую и, неся ее домой, понял, что на самом деле хочет любительскую. Русский лирический тенор, русское bel canto, где главное отличие - глубокая драматическая проработка роли, - ничего этого не было. Я не услышал ни полководца, ни человека, разрываемого любовью.
Желаемый градус переживаний я услышал только у Амнерис, только ей я поверил.

Все происходящее напоминает научную фантастику конца пятидесятых или начала шестидесятых. Все эти яйцевидные головы, пластиковые мечи, костюмы доспехов и так далее.
Фараон выглядит как византийский вампир. У эфиопов почему то рыжие косички (как у народа химба, которые мажут волосы красной глиной).
Когда на Радамеса надели ленту выпускника, я понял, что на языке Штайна - это формально вхождение полководца в силу. Когда на Радамеса надели лавровый венок (в Древнем Египте то), я понял, что художники по костюму подошли к работе крайне непродуманно или просто неучи.
Танец "мальчиков-леших" могу воспринимать только как возрастную деменцию Штайна.
Размахивания флагом - пошлый и неуместный способ "замкнуть" динамику сцены на Радамеса. Можно перечислять бесконечно.
Все вместе стилистически не образует единого целого. Справедливо удаленный эпизод Звездного Пути, а не Древний Египет.
Я рад, что к 4 акту весь этот пошлый и сентиментальный китч переместился, судя по декорациям, на борт космического корабля, в одном из отсеков которого замуровали Радамеса и Аиду.

В конце Штайн весьма смущенно кланялся. Вы скажете, что скромность?
Нет, он знает, что поставил не Бог весть как. Постановка слабая и нелепая. Мне показалось, что ему немного стыдно. Но чего не сделаешь ради денег, правда, мистер Штайн?

А теперь хотите по-настоящему страшную вещь услышать? Многие люди в зале искренне радовались и восхищались. Отчасти это естественно, мы ведь за этим и ходим в театр. Но с другой стороны, радовались потому, что эта поделка на уровне провинциального ТЮЗа - событие нашей оперной жизни.
Вот и я, друзья мои, ушел из театра с чувством удовлетворения. А что, остальные то еще хуже.

О музыке. Партитура Ведре пестрит форте. Но обычно её в форте не исполняют. А вот у Тайна максимально близко.За что дирижеру Феликсу Коробову спасибо. Ювелирно.
Нежно уважаемый театр даёт оперу «Аида» не часто - это минус . Но всё же поймать можно - это плюс. Вот и у меня пасьянс сошелся и тёплым вечером я шла на оперу в приподнятом чувстве. Уже зная что будет минимализм в декорациях. Александр Тителя. Это меня совсем не пугало. Скорее наоборот. А вот костюмный ряд для меня был немного секретом. Я не люблю просматривать заранее фото к спектаклю. Оставляю это на "сладкое".

В постановке ,которую смотрела я, заглавную роль пел тенор Николай Ерохин. Его прекрасный голос уже не раз доставлял удовольствие моему слуху.
В программке был указан в роли фараона Максим Осокин. Причём это первое выступление его. Он молод. Окончил учёбу всего то в 2004году. НО! Шикарен!

И вы знаете, как бы не изображали фараонов их или наши современники, царь не должен быть слишком худеньким. А вот объемы Максима были настолько хороши в этой версии царя Египта, что невольно любовалась походкой и величием его персонажа.

Рассказывать о сюжете оперы я не вижу смысла. Что касается декораций. Я как всегда в восторге. Вроде бы нет ничего на сцене, а так всё отточено подчёркивает драму происходящую на сцене, дополняет нерв ситуации, украшает мизансцену.
Аида тут прозрачна, пафос на минимуме. Сила оперы Верди растворилась в камерной личной драме. Вся история сосредоточена на любовном треугольнике. Дочь фараонов, рабыня и он - герой.
От массовых сцен где задействованы и детский хор, и артисты миманса, и капеллы не возможно не замереть в восторге. Равнодушным быть тут не получится. У меня от восхищения захватывало дух и бегали мурашки. Великолепное зрелище и изумительное пение возносят на вершину эстетического блаженства!

Что меня расстроило? Краски костюмного ряда. Хотелось костюмов ярче. Всё же Египет солнечный край. И хотелось у жрецов золотых шлемов. И не подходят Аиде те цвета в которые её обрядили костюмеры. Не идут Аиде, сильной и благородной, такие тусклые цвета. Не для любящей женщины эти тусклые сиреневый и сине-зелёной. Понятно что она рабыня, но ведь рабыня любимая дочерью первого человека в стране. Значит она должна быть яркой и для услады взора этой женщины. Тут я вынесу выговор Нане Чекки.

Аида Тителя совсем не та что в Мариинском театре. Она другая. И она прекрасна от первой и до последней ноты. Аида Тителя не нуждается в пышности, но нуждается в красках. А здесь получилось скромное представление великой империи и трагедии заканчивающиеся кровавым катарсисом. Однозначно что такой Аиды вы точно не видели. И её надо увидеть.

Текущую версию оперы «Аида» на сцене МАМТ им.Станиславского и Немировича-Данченко поставил Петер Штайн – известный немецкий режиссер, в копилке которого такие шедевры, как 20-часовой «Фауст» в Ганновере, «Орестея» на сцене Театра Российской армии в 1994 г., «Гамлет» и, вот теперь, и знаменитая опера Верди.

Зрелище, конечно же, потрясающее. Известный сюжет о храбром герое-полководце Радамесе (уже знакомый и любимый по роли Ясона в «Медее» Николай Ерохин) влюбленного в плененную эфиопскую рабыню Аиду (Мария Пахарь) и борющуюся за его сердце дочь фараона Амнерис (Лариса Андреева), обрастает новыми красками.

Прежде всего, декорации: они могут показаться недостаточно роскошными для дворца фараона, но любителям строгого минимализма придутся по душе: просторные залы с колоннами, роскошные покои Амнерис, помост с торжественно играющим оркестром у ворот Фив, наконец, храм Вулкана с лестницами – да, здесь нет золота или настенной росписи, но они и не нужны.

Костюмы итальянской художницы Наны Чекки (а она «одевала» и героев знаменитейших фильмов «Первый рыцарь» и «Леди-ястреб»!) все же слегка наводят на мысли о средневековой одежде: роскошные платья (именно платья, а не туники) Амнерис, одеяния жрецов – все они кажутся слишком сложными для египтян. Но этот факт только идет на пользу визуальной составляющей – особенно запоминаются синие парики служанок Амнерис, такие разнообразные лохмотья плененных эфиопов и богатые наряды Радамеса и фараона. Интересен и ход с облачением Аиды и ее отца Амонасро (Антон Зараев) – они «зеркально» одеты в серовато-голубых тонах.

Аида Марии Пахарь, без сомнения, легко завоевывает зрительские симпатии. Это решительная, честная девушка, и сила ее непоколебимой любви способна преодолеть все: нападки ревнивой Амнерис, волю отца, приказы фараона и, наконец, даже смерть. Как бы ни любила Амнерис Радамеса, именно Аида разделяет с ним его последние минуты. Как же тяжел выбор, стоящий перед Аидой на протяжении всего действия: отец или возлюбленный? Долг перед народом или честь? Молчание или признание?

Но не только Аиде тяжело. Как бы ни была высокомерна и надменна Амнерис, и она ломается под тяжестью своих обязательств: девушка в ужасе от того, что именно она послужила виновницей казни любимого Радамеса, но разве могла промолчать дочь фараона? Она всеми силами пытается спасти его, смягчить приговор, обличает жрецов – но они непреклонны. И в таких обстоятельствах восхитительно прекрасная сцена перерезания вен в храме Вулкана кажется закономерной.

Радамес действительно достоин любви двух таких сильных женщин: он смел и великодушен. Радамес просит фараона отпустить пленненных эфиопов, мечтает жениться на Аиде, чтобы освободить ее, и любит девушку всей душой. Именно любовь заставляет его после долгих колебаний согласиться покинуть родину с Аидой, и именно из-за любви он неосторожно открывает ей роковую тайну – дорогу, по которой пойдут войска. Он верен любимой до последнего вздоха, ни уговоры Амнерис, ни угрозы страшной казни – погребения заживо, не заставят его свернуть со своего пути.

Традиционно нельзя не упомянуть о великолепном оркестре МАМТа и его дирижере – Феликсе Коробове. Музыка – важнейшая составляющая оперы, она сопровождает нас на протяжении всего действия. И знаменитый триумфальный марш, который часто играется на концертах, звучит особенно прекрасно в контексте действия. Голоса всех солистов также достойны всяческих похвал – но здесь МАМТ традиционно на высоте.

По-современному минималистичные декорации, костюмы с налетом Средневековья и действие, происходящее в Древнем Египте, делают «Аиду» Петера Штайна оперой вне времени, симбиозом разных эпох, шедевром, дарящим огромное эстетическое и визуальное удовольствие.

Совершенно потрясающая музыка. Голоса и оркестр - словно один организм! Сказка! Закрываешь глава и погружаешься в волшебство!

Глаза лучше не открывать!

Костюмы и игра актеров повергли в шок. Я понимаю, что это опера и музыка и голоса это основное, но почему же, дамы и господа почему? Почему костюм Аиды делает ее похожей на торговку с рынка, почему дочь фараона ходит и ведет себя как женщина легкого поведения, а триумфальный марш похож на сборище футбольных фанатов? Почему нет воинского достоинства в воинах? Почему нет королевской походки у Амнерис и что делают зеленые человечки в древнем Египте?
Господа постановщики, ваши декорации столь ужасны, а меняете их вы их так медленно (несколько раз в течении спектакля загорается надпись "смена декораций" и весь зал погружается в смартфоны...) что это не спасает никакое оперное мастерство! Остановитесь в своей модернизации и новарторстве!

Зрители уходили из партера, а это самые преданные ваши зрители. Больно и горько видет такое несоответствие оперного мастерства и игры на уровне студенческого капустника. Про декорации и костюмы даже говорить ничего не хочу.