Как из-за полицейского произвола и бунта «Странные дни» и «Детройт» Кэтрин Бигелоу снова стали актуальны?

В этом году самому, быть может, недооцененному фильму Кэтрин Бигелоу («На гребне волны», «Повелитель бури») исполняется 25 лет. В историю «Странные дни» вошли не только как футуристический гранж-нуар и захватывающий триллер, но и как пророческая фантастика со злободневным социальным комментарием, которая предвосхитила появление шлемов виртуальной реальности и движения за права черных Black Lives Matter. Впрочем, ничего удивительного, ведь одним из авторов сценария был бывший муж постановщицы, режиссер и известный футуролог Джеймс Кэмерон (другим — скорсезевский сценарист и кинокритик Джей Кокс).

Несмотря на то что картина провалилась в прокате, получила смешанные отзывы критиков и чуть было не похоронила карьеру Бигелоу (свой следующий фильм, модернистский детектив «Вес воды», она сняла только спустя пять лет), ей отлично удалось передать те замешательство и конспирологическую паранойю, в которые человечество впало накануне нового тысячелетия (как говорит один из главных героев, частный детектив и нигилист Макс в исполнении Тома Сайзмора: «Все исчерпано — музыкальные направления, правительства, вкусы жвачек, полуфабрикаты эти долбаные! Как мы будем жить еще тысячу лет? Говорю тебе — это конец»).

Собственно, действие фильма происходит как раз перед миллениумом. По сюжету двое отмороженных лос-анджелесских полицейских (Уилльям Фихтнер и Винсент Д’Онофрио) казнят черную звезду рэпа Джерико Уана (Гленн Пламмер из «Скорости» и «Шоугелз»), а запись этого инцидента попадает к бывшему копу Ленни Неро (Рэйф Файнс), переквалифицировавшемуся в торговца воспоминаниями (они передаются через СКВИД — незаконное электронное устройство, придуманное ФБР для замены прослушки, но в итоге попавшее на черный рынок и ставшее запретным плодом). Довольно быстро за этой записью начинается настоящая охота, в которой оказывается замешано много действующих лиц.

Расизм, злоупотребление властью, изнасилование и вуайеризм — вот лишь неполный перечень тех тем, которые интересуют Бигелоу в этом виртуозно поставленном, самом личном для нее фильме (по словам режиссерки, он вобрал в себя все то, чем она интересовалась, осознанно или нет, с тех пор как стала заниматься искусством). Отметим, что идея СКВИДа была позаимствована создателями «Странных дней» у отца киберпанка Уилльяма Гибсона («Нейромант»). В фильме Бигелоу использует эту технологию, чтобы препарировать вуайеризм и отчасти male gaze (мужской взгляд). Так, в середине картины содержится сцена жесточайшего изнасилования и убийства женщины мужчиной, снятая от первого лица (вообще в ленте много POV-сцен). Кинокритик Майкл Мирасол даже предположил, что если бы «Странные дни» были поставлены мужчиной, то они, вероятно, были бы раскритикованы как сексистские и женоненавистнические. Но главный трюк фильма как раз в том, что он не прославляет насилие, а делает зрителя его невольным соучастником — и это, прямо скажем, не самый приятный (возможно, для кого-то даже шокирующий и травмирующий) опыт. Но сила этого трансгрессивного приема в том, что он не только выводит из зоны комфорта, но и заставляет о многом задуматься.   

Другой социальный комментарий Бигелоу посвящен эскапизму. Главный герой (в большей степени даже антигерой) Ленни Неро сам прочно сидит на СКВИДе, так как тоскует по своей бывшей — певичке Фэйт (Джульетта Льюис), ушедшей от него к музыкальному продюсеру Файло Ганту (Майкл Уинкотт). В этой ситуации Ленни поддерживает его чернокожая подруга Мейси (Анджела Бассетт), которая, по сути, является моральным центром фильма. В отличие от циничного и инфантильного романтика Неро, она выступает не только реалисткой, но и голосом разума. «Вот она — твоя жизнь! Здесь и сейчас, здесь и сейчас!» — кричит Мейси, разбивая диски Ленни с записями воспоминаний. Сильная черная женщина для 1995 года, понятное дело, выглядела достаточно инклюзивно и прогрессивно, но только потому, что Кэмерон снимал и писал кино про сильных женщин еще до того, как это стало мейнстримом.

Однако если Кэмерон в этой истории сосредоточился больше на ее романтической стороне, любовном треугольнике с участием Ленни, Фэйт и Мейси, то Бигелоу — на остросоциальной, посвященной полицейскому произволу и институализированному расизму. В свое время песня (и альбом) группы The Doors «Странные дни», которая дала название фильму, была написана на фоне многотысячных демонстраций американцев против войны во Вьетнаме и расового конфликта 1967 года (см. ниже). Картина же вдохновлена лос-анджелесским бунтом 1992 года. Параллели между кейсом Родни Кинга и Джерико Уана настолько очевидны, что не требуют дополнительных комментариев. Заметим лишь, что Бигелоу достаточно точно воспроизвела механику бунта, который проистекает из массы нерешенных, накопившихся в американском обществе проблем и вопросов. В этом смысле одна из ключевых сцен фильма сводится к диалогу между другом Ленни, Максом, и Мейси. «Если обнародовать запись, начнется настоящая война». — «Может быть, пришло время ее начать?» — «А ты готова взять на себя такую ответственность?»

Сейчас, когда на фоне дела Джорджа Флойда протесты в США переросли в бунт с элементами мародерства и лутинга, картина Бигелоу снова выглядят актуальным высказыванием, неустаревающим фильмом-предупреждением — впрочем, ничего удивительного: известно, что история ходит кругами, а «странные дни нашли нас, странные дни выследили нас, они вот-вот разрушат наши случайные радости».

Спустя 20 лет Кэтрин Бигелоу (уже в статусе первой режиссерки — обладательницы «Оскара») вновь вернулась к теме бунта, расизма и полицейского беспредела. Ее последняя на данный момент картина, ретродрама «Детройт», была обласкана критикой, однако прошла мимо всех радаров, не собрала никаких наград и хайпа и, по сути, осталась незамеченной, что, право слово, жаль. Это мастерски поставленное кино от кинематографистки, находящейся на пике своей творческой формы.

Согласно сюжету, летом 1967 года в Детройте вспыхнул бунт афроамериканского населения, переросший в расовые беспорядки. Формально поводом для него послужило закрытие нелегального бара, в котором более восьмидесяти человек (по большей части чернокожие) праздновали возвращение двух ветеранов вьетнамской войны. Но на деле погромы были вызваны тем, что черное население устало терпеть дискриминацию. Бигелоу продолжает работать с американской историей через ее болевые точки. Если под прицел ее предыдущего фильма (квазидокументального триллера «Цель номер один») попали теракт 9/11 и убийство Усамы бен Ладена, то ракурс нового оказался смещен на события полувековой давности, которые, впрочем, не теряют своей актуальности (см. выше).

Остросоциальный «Детройт» сделан со свойственным поздней Бигелоу документализмом (за сценарий отвечал ее постоянный соавтор — репортер Марк Боал), но, несомненно, куда более широкими драматическими мазками. В центре внимания — частная и крайне трагичная история нескольких чернокожих парней, ставших жертвами белого полицейского произвола. Бигелоу делает эту трагедию максимально остросюжетной, где-то жертвуя правдоподобием в угоду саспенсу (а саспенс она умеет нагнетать как никто другой из ныне действующих режиссеров), чтобы в итоге предельно прямолинейно высказаться в защиту униженных и оскорбленных.