После «Семи»: зарубежные и российские триллеры про маньяков на советском пространстве

Телефильм канала HBO «Гражданин Икс» вышел в один год с «Семью» Финчера, но его не ждала такая сногсшибательная слава: у картины была неплохая пресса, а его главная звезда Дональд Сазерленд получил сначала «Эмми», а затем и «Золотой глобус» за лучшую роль второго плана. Однако на этом все. Тем не менее, сейчас она смотрится по меньшей мере любопытно. Снятая в Венгрии в эпоху потепления отношений между США и Россией (в том же 1995-ом вышел «Золотой глаз») она рассказывает про затянувшиеся (с 1982 по 1990 год) поиски серийного убийцы Андрея Чикатило (Джеффри ДеМунн). По сюжету эти поиски возглавляет повышенный до следователя криминалист Виктор Бураков (Стивен Ри), в то время как его перед комиссией все время прикрывает начальник, полковник Фетисов (Дональд Сазерленд). Идея авторов понятна с самого начала: маньяк был пойман не благодаря, а вопреки — высшее руководство и агонизирующий Советский Союз постоянно вставляют палки в колеса Буракову, пока он пытается заниматься своим делом. Следователь хочет предать происходящее гласности и воспользоваться опытом американских спецслужб в расследовании подобных дел, но начальство запрещает ему это делать. В этом смысле символичной становится сцена, когда герой Ри несколько раз проходит мимо плаката с Лениным, в последний он оказывается практически сорван. Так что неудивительно, что поимка Чикатило хронологически совпадает с развалом СССР: тогда казалось, что зло наконец-то покинуло эту страну. Но, к сожалению, это оказалось не так.  

Сверхклюквенная экранизация антисоветской книги «Коммунист, который ел детей» про списанного с Андрея Чикатило маньяка, который в перестройку убивал людей. Убийцу (а еще педофила, насильника, некрофила и каннибала) играет Малкольм МакДауэлл, звезда «Заводного апельсина» и фильмов Линдсея Андерсона, памяти которого и посвящена эта картина. Мефистофельский взгляд МакДауэлла — чуть ли не единственная причина, по которой происходящее на экране можно дотерпеть до конца. В остальном итальянский постановщик Давид Гриеко нагло врет и провоцирует зрителей — особенно тех, кто знаком с реальной историей. Поэтому душегуб тут — ярый коммунист, работающий на КГБ. Именно комитет позволял Эвиленко (а значит, и Чикатило) совершать свои злодеяния. Все потому, что сотрудники госбезопасности, а также партработники в душе такие же маньяки. Для того, чтобы зритель точно понял месседж, в сюжет введен психиатр Рихтер, тоже убежденный коммунист, смесь Роберта Дауни-мл. из «Прирожденных убийц» и кафкианского крота: невероятно противный персонаж, который считает убийство советских детей большим искусством. Этот танец на костях откровенно выводит из себя. Жалкое зрелище.

В 1984 году в провинциальном советском городке местный милиционер, капитан Журов (Алексей Полуян) похищает школьницу, дочку секретаря райкома КПСС Анжелику (Агния Кузнецова). Дальше следует череда мрачных и жестоких сцен, превращающих эту историю в репортаж из преисподней. Параллельно заблудившийся профессор научного атеизма (Леонид Громов) тернистым путем провинциальной хтони приходит к православию. Алексей Балабанов отметился во всех жанрах — от экспериментального кино (напомним, что народный режиссер начинал с экранизаций абсурдистских произведений Франца Кафки и Сэмюэля Беккета) до мелодрамы («Мне не больно»). «Груз 200» — его брутальный и безапелляционный заход на территорию ужаса. Многие актеры отказались от съемок, прочитав сценарий, — и мало кто решится посмотреть фильм во второй раз. Для Балабанова образ милиционера, насилующего школьницу, — символ тоталитарного государства, которое всегда найдет на кого свалить вину (а образ ее умершего солдата-жениха — символ загнивающего Советского Союза). Раскрывая эту мысль, Балабанов ловко встраивает в историю узнаваемые советские образы. Вряд ли после просмотра вы сможете относиться к песне «Плот» Юрия Лозы как раньше.

В СССР не было не только секса, но и маньяков. Однако экранизация одноименного криминального романа Тома Роба Смита (в оригинале, правда, как и фильм, называющегося «Малыш 44») уже на десятой минуте утверждает, что секс был, а на 20-й — что были и серийные убийцы. 1952 год, герой Великой Отечественной войны Лев Демидов (Том Харди), водрузивший советское знамя на рейхстаг, служит в МГБ (преемник ЧК и НКВД, предтеча КГБ), где ловит «врагов народа», наподобие несчастного беглеца Бродского (Джейсон Кларк). Помимо карьеры у Демидова есть жена, школьная учительница Раиса (Нуми Рапас) и друзья-сослуживцы: добросердечный Алексей (Фарес Фарес) и мутный Василий (Юэль Киннаман). И все вроде бы неплохо (насколько вообще все может быть неплохо в 1950-е в Советском Союзе), однако ненадолго: вскоре начальник Льва, майор Кузьмин (Венсан Кассель) предложит ему арестовать собственную супругу (дескать, есть подозрения, что она — шпионка), а когда тот откажется, его вместе с женой сошлют в вольскую глухомань работать простым милиционером под руководством генерала Нестерова (Гэри Олдман). Параллельно Демидов выйдет на след маньяка, который убивает маленьких мальчиков на железнодорожном маршруте «Москва — Ростов» (и существование которого система тщательно пытается скрыть). 

«Номер 44» Даниеля Эспиносы в свое время (из-за цензурных соображений) не вышел в российский прокат. Теперь в прокат не вышел его «Морбиус», но уже потому, что голливудские киностудии ушли из России. И если потеря «Морбиуса» не вызывает печали (слишком уж паршивым получилось это кино), то «Номер 44» пострадал незаслуженно. Да, это наполненная анахронизмами «клюква» и «бэха», но в фильме есть увлекательный сюжет, хорошие артисты и сносная режиссура (Эспиноса — очень средний постановщик, но при удачном стечении обстоятельств он умеет делать неплохое жанровое кино: см. «Шальные деньги», «Код доступа «Кейптаун», «Живое»). А «Номер 44» и вовсе способен задеть за живое. Тем, как он убедительно живописует ужасы советского тоталитаризма. Тем, как людям в сталинскую эпоху приходится идти на сделку с совестью. И тем, что маньяк (списанный с Чикатило и сыгранный звездой «Красного райдинга», британского сериала, тоже про поиски серийного убийцы) оказывается не главным злом в этой истории. Главные упыри сидят в кабинетах МГБ и занимаются лакировкой трещащей по швам советской действительности (через год Сталин умрет, а через три Хрущев на XX съезде партии развенчает его культ личности). Но пока положительные персонажи «Номера 44» (становящиеся частными сыщиками Демидов и его жена) вынуждены жить в мире «Чекиста» и «Капитана Волконогова» и сражаться с малым злом в надежде, что когда-нибудь падет и засевшее в Кремле зло большое.

Корейский (по духу и за счет оператора Ким Хен Чжуна) триллер, снятый в Казахстане по следам реального дела алма-атинского маньяка Николая Джумагалиева. Действие стартует в конце 70-х, накануне «Олимпиады-80»: в спецподразделение казахской милиции поступает еще совсем зеленый, живущий с чрезмерно заботливой сестрой стажер Шер Садиков (Аскар Ильясов), над которым шефство берет глава отдела (Игорь Савочкин). В это же время в округе Алма-Аты начинает орудовать маньяк-каннибал, на поиски которого бросают все силы. В середине фильма серийного убийцу поймают, а сестра Садикова (Самал Еслямова, «Айка») пропадет, так что не останется сомнений в том, что узбекский режиссер Руслан Пак («Ханаан») вдохновлялся картиной «Семь» Дэвида Финчера. Глядя на эти выходные данные, можно подумать, что «Три», как минимум, в четыре раза хуже «Семи», но это не так. Несмотря на провинциальный вайб и подсмотренную у великих структуру (еще, разумеется, вспоминается «Воспоминания об убийстве» Пона Чжун Хо, действие которого тоже происходило в 1980-е), Пак умело жонглирует жанровыми элементами, так что смотреть «Три» совсем нескучно: помимо саспенса тут еще есть социальный комментарий (в Советском Союзе маньяков, как и секса, не было) и довольно трансгрессивная, полуинцестуальная линия между Садиковым и его сестрой, которая, правда, не получает дальнейшего развития. Где-то фильм сделан по-колхозному, где-то — чересчур пижонски (скажем, деление на три главки: при этом финальную главу, если моргнуть, можно не увидеть), и, конечно, это не голливудский и даже не корейский, а деревенский детектив, но Пак неплохо чувствует жанр — и вообще вместе с якутским триллером «Мой убийца» Костаса Марсана он доказывает, что на постсоветском пространстве появляется все больше интересных кинематографических явлений.  

В 1991 году следователь по особо важным делам Исса Давыдов (Нико Тавадзе) вместе с женой (Виктория Толстоганова), родными и друзьями отмечает повышение по службе до подполковника, но застолье омрачает звонок с работы: обнаружена новая жертва маньяка, которого Давыдов в компании следователя Севастьянова (Евгений Ткачук) ловил с 1981 года и вроде как поймал. Однако наличие новой пострадавшей (Аглая Тарасова) говорит о том, что, похоже, поймали не того, — и дело открывают заново. Больше всего в «Казни» раздражает то, что она похожа на российский косплей южнокорейского жанрового кино, по которому так фанатеет Кватания. Чтобы не осталось сомнений по поводу того, чем вдохновлялся режиссер, здесь будет видеокассета «Воспоминания об убийстве» (еще один специальный анахронизм), квартира-тюрьма, как в «Олдбое», и даже туалет, как в «Паразитах». На эти назойливые референсы и попурри из любимых фильмов можно было бы не обращать внимания, если бы «Казнь» в финале превратилась хоть в какое-нибудь осмысленное высказывание. Однако этого не происходит. Совершенно непонятно, про что это все? Про то, что в СССР официально маньяков не было, хотя в душе каждого второго жил серийный убийца? Или про то, как страна в 1991 году вышла из подвала, но пошла не по тому пути, потому что не разобралась со своим мрачным прошлым? Финалу можно придумать самые разные объяснения, потому что жирный символизм картины, как косвенные улики, ведет в никуда. К тому же, в отличие от «Воспоминания об убийстве», никакой страны в «Казне» нет. Есть несколько нездоровых героев, применяющих по отношению друг к другу корейскую жестокость. Кватания — талантливый клипмейкер и режиссер, но ему нужен толковый сценарист. Тогда его кино будет похоже не на эстетский выпуск телепередачи «Криминальная Россия», а на что-то более осмысленное.