Мюзикл |
16+ |
9 сентября 2005 |
2 часа 30 минут, 1 антракт |
Три малютки оплакивают погибшую мать: в их семье было принято наказывать провинившихся детей, отправляя их в море на лодке, и однажды мать отправилась в море вместо младшей дочери, а ее смыла с лодки внезапно набежавшая волна. Отец скорбит, без жены ему не милы ни власть, ни даже жизнь, и он берется разделить свое королевство между дочерьми. Вы не поверите, но именно такую предысторию Сергей Проханов придумал для шекспировской трагедии «Король Лир», которую в Театре Луны играют в жанре мюзикла, — и странность этого сюжетного хода объясняется очень просто.
Театр Луны взял курс на мюзикл задолго до премьеры «Лиромании», и даже до того как получил вольготное помещение на Малой Ордынке взамен крохотного подвала в центре города. Сергей Проханов уже тогда открыл при ГИТИСе факультет мюзикла, а теперь еще и детскую студию при театре. По этой причине перед спектаклем звучит приглашение в студию мальчиков до десяти лет. Мальчики, видимо, в большом дефиците — в противоположность девочкам, и замысел прелюдии к «Королю Лиру», видимо, был продиктован нуждой в их трудоустройстве. Таким образом взрослые дочери Лира получили по малолетнему двойнику, а чтоб персонажи не наступали детям на пятки, из сюжета изъяли всяких там Эдмундов и Эдвардов. Король Лир остался в узком семейном кругу, чтобы никто уже не мешал дочерям гнобить его и сживать со света. Что касается самого света, то за его внешнее обустройство отвечал сценограф Юрий Хариков, установивший по краям сцены валуны и перегородивший пространство двумя бревнами — то они служат корабельными реями, то балконом, а то деревом, поваленным северным ветром. О том, что дело происходит где-то на широте Шпицбергена, также говорят меховые вставки в костюмах и кристаллические бусы, свисающие сзади сцены длинными нитями, — то ли это слезы Лира, то ли застывшая в воздухе ледяная взвесь. Протагонист Евгений Герчаков соответственно климату поет голосом, словно слегка севшим на морозе, так что лучше всего этот оригинальный актер, похожий не столько на самого Лира, сколько на его постаревшего шута, выглядит в драматичных речитативах. Другие персонажи не столько танцуют, сколько чертят в воздухе руками и ногами таинственные знаки и поют чисто, хотя не слишком выразительно. Впрочем, и эти танцы, и эти голоса, и даже простодушно спрямленный сюжет имели бы смысл, если бы в их основе лежала выдающаяся музыка. Иное дело — музыка композитора Журбина. Скромная и неброская, она сочинялась словно вдогонку спектаклю, как комментарий к нему, не претендуя на то, что арии и дуэты запомнит кто-то еще кроме тех, кто получает за их исполнение зарплату.